ВОЛЧЬЯ ЛЮБОВЬ
Волк с рожденья зверь-убийца,
И быть может потому
Бродит серая волчица,
Не даваясь никому...
Ее сердце - сердце война,
А под шкурой - тела сталь;
Как мудрец - всегда спокойна,
Только глаз горит хрусталь...
Каждый день ее - сраженье,
Каждый шаг грозит бедой;
И не знает сожаленья
Пасть охотницы стальной.
И собака, что ластится
Каждый день в твоем дому,
Никогда с ней не сравнится,
Не сравнится потому
Что не может быть блаженство
Каждодневною игрой...
Любовь волчья не уступит
Песьей страсти никакой.
Пусть ее повадки грубы,
Но то лишь на первый взгляд.
Знай, что волки - однолюбы, -
Псы же любят всех подряд.
ДУША ВОЛКА
Душа волка заперта в клетку,
Ей нет места в мире людей,
На осколках ушедшего века
Задыхается раненный зверь.
В миг полета подрезаны крылья,
Снова вниз, на самое дно.
Этот мир ненавидит сильных,
Просто слабым давно все равно.
Смерть за смертью, сквозь прутья к свободе,
Два куска янтаря - глаза.
Воля к жизни давно не в моде,
Но бессмертна волчья душа.
ЛЮДИ и... ВОЛКИ
По весне за логом кедровым,
Где и снег еще не растаял,
Под безмолвным ночным покровом,
Егеря обложили стаю.
По раскладу давно привычному,
Рассчитались на номера,
Да по окрику злому, зычному,
Для людей началась игра.
На махах уходили волки,
Порешивши, что в силе уйти,
Только егерские двустволки,
Смертью стали на их пути.
Вот уж первой пала волчица,
Приняв грудью стальной жакан,
Сквозь линялую шерсть сочится,
Бьет на вздохе, кровавый фонтан.
За мгновение все и случилось,
Переярок, матерый, щенок,
Кровь на белом снегу парилась,
Да над ружьями вился дымок.....
Пили водку, добив подранка,
Ошалев от удачи такой,
Все, хвалясь, что теперь спозаранку,
Уж не слышать им волчий вой!
Только вдруг притихли, трезвея,
Глядя в край, где лежала стая,
Как согнувшись над трупом зверя,
Пацаненок громко рыдает.
Сельский мальчик, босой, без шапки,
По всему из села, что рядом,
Морду зверя, зажав в охапку,
Все глядел невидящим взглядом.
На людей он смотрел сквозь слезы,
Гладя серую шерсть волчицы,
Стыл в ветвях одинокой березы,
Старый ворон пустой глазницей.
И на всхлипе, на детском, тонком,
Опустив осторожно тело,
Подняв вверх худые ручонки,
Молвил тихо, совсем не смело...
-Вы скажите мне, добрые люди,
Чем, пред вами сей мир, повинен,
Что ж вы губите всё, будто нелюди,
Оторвавшись от пуповины?
Разве ж зверь сей, виновник истый,
Что порублен под корень лес,
Нет ни трав, ни сосен смолистых,
Да зверью не осталось мест?
И не молвив уж больше слова,
Лишь устало, взмахнув рукой,
Тихо брел средь стволов кедровых,
Даже всхлипом не руша покой.
И застыли в молчанье суровом,
Протрезвевшие мужики,
Не обмолвившись лишним словом,
Волчью кровь, обтирая с руки.
А над лесом, привычным клином,
Потянул журавлиный строй,
Над затишьем лесных исполинов,
Птицы вновь возвращались домой........
ВОЛЧЬЕ СЕРДЦЕ
Огромный пёс лохматый идет, рыча по следу.
Он чует запах волка и скоро будет бой,
Но он ещё не знает, что праздновать победу
Сегодня он не будет, и не придёт домой!
Волк сильный и матёрый, они уже встречались
И в той последней сваре никто не победил…
Врагами они были, врагами и остались,
А чтоб закончить драку им не хватило сил.
Бой начался внезапно! Лай, стоны, клочья шерсти…
В кровавой пене зубы, но силы не равны –
В прицеле волчье сердце, настало время смерти,
Он выстрела не слышал… Враг вышел со спины!
Жакан прошёл навылет, кровь хлынула из раны,
Но зубы крепко сжаты и пёс уже хрипит…
Они сражались насмерть. Так гибнут ветераны.
Всё кончилось, и больше никто не победит!
Но все же волк погоню вёл за собой недаром.
Он спас ценою жизни волчицу и волчат…
Он был большим и сильным, матёрым, но не старым.
Жизнь – это наши дети… Волк выжил, это факт!
ВОЛЧИЦА. ПОЭМА О ЛЮБВИ И ВЕРНОСТИ
Там, где овраги темны да ручьисты,
там, где ручьи речисты да чисты,
там, где птицы молчат,
родила одной ночью волчица
трёх лопоухих волчат.
Месяц светил бледный да блудный,
дебри сморил сон беспробудный,
белка заснула в дупле.
Не спала со щенками волчица,
вылизывая их во мгле.
Потом свирепела над логовом вьюга.
Слепые волчата, трясясь от испуга,
молока из сосцов напились
и, сопя да икая от сытости,
под брюхом спать улеглись.
Дремала волчица, но чуткие уши
ловили малейшие звуки снаружи
возле волчьего логова.
Но вместо поступи мужа -
лишь дуба скрип толстоногого.
А волк в это время, зажатый в капкане
на волчьей тропе между пеньками,
яростно бился и молча
в лютом, смертельном отчаянии,
судьбе не сдаваясь волчьей.
Подкралась беда тихой, снежною сапой.
Теперь с перебитой переднею лапой
он цепь рвёт да снег жадно лижет,
да слушает дебри сторожко:
не заскрипят ли лыжи?
В алой крови был снег разрыхлённый,
стонали в агонии ели да клёны
под злобной, слепящей пургою.
Рассвет замаячил зелёный
над тёмной, бессонной тайгою.
Кто знал, что с пургою несчастье примчится?
Тоскою объята, лежала волчица,
волчат не решаясь бросить.
С каждым может такое случиться.
Беда никого не спросит.
Не в силах терпеть пустоту и тревогу,
волчица решилась идти на подмогу
пропавшему в зарослях мужу.
И, помолясь волчьему Богу,
она побежала в стужу.
Нет, не к добру быстро светало.
Следы за волчицей пурга заметала,
засыпая снегами логово-
Волку бегущему - волково,
Богу парящему - богово.
И вот, отбежав подальше от дома,
она в небеса завыла со стоном:
- Что же ты, Бог наш волчий,
оставил меня одинокой
коротать мои вдовьи ночи?!
Провой мне с небес, неистовый Боже,
разделит ли муж со мной брачное ложе?
Мало ль тебе мы крови
жертвовали на охоте,
чтоб жить мне одной век вдовий?
Так выла она с минуту иль боле,
вещая снегам о своей волчьей доле,
как вдруг из далёкой чащи
донёсся призыв, полный боли,
душу и кровь леденящий.
Проваливаясь по брюхо в сугробах,
она понеслась, позабыв о тропах,
призыва признав всевластье,
к тому, кто зачал детей в ней,
к тому, кто дарил ей счастье.
Как сердце её закричало от боли,
когда она встретила мужа в неволе,
в крепком капкане зажатого,
ждущего в тихой тоске
в ад или в рай провожатого!
Он посмотрел в её жёлтые очи.
Он застонал и рванулся, но прочен
был на капкане замок.
Тогда прохрипел он: "Беги же!
Беги"! И, потупясь, замолк.
Но волчица, кипя лютою злобой,
прорычала в ответ: "Прогони, попробуй!
Тебе ли в капкане страстей
указывать мне, что делать?!
Матери наших детей"!
"Ну, что же-- вздохнул он.-Делай, что хочешь.
Но помни, что путь здесь от пули окончишь
в попытке своей бесплодной,
отдавая наших волчат
в логово смерти голодной".
Но самка, зажмурившись крепко со страху,
в пленённую лапу вонзилась с размаху
и, взвыв от его боли,
резанула клыками, как бритвой,
самца перебитую голень.
Потом она, плача, рядом сидела,
а он свою рану лизал то и дело,
отвернувшись мордой к берёзам,
чтобы она, не дай Боже,
не узрела в глазах его слёзы.
Внезапно донёсся охотников запах,
и волк захромал на трёх своих лапах
за верной своей волчицей,
пробивающей грудью тропу
к ручью, что к оврагу мчится.
Они по ручью шли дальше от логова,
пока не дошли до брега отлогого
тихой таёжной речки,
где ели стояли в снегу,
как восковые свечки.
Потом они сделали круг до оврага
по полю, по снежному дну буерака.
И волк уже полз за волчицей,
потеряв в пути много крови,
что продолжала сочиться.
И след их кровавый скрывала позёмка,
и вьюга весенняя пела в потёмках
о верности и о любви их.
А в логове ждали волчата:
голодные, но живые.
Так март пролетел, и снег тихо стаял.
Волчица успешно охотилась в стае,
а волк обучал волчат
охоте на диких уток,
мышей и резвых зайчат.
Его все прозвали Трехлапым папой.
Давно он привык жить с короткою лапой,
но думалось год из года,
что дороже лапы свобода.
А по ночам ему снился
капкан, в котором он бился,
и вползали в ночные грёзы
волчицы любимой слёзы.
КРАСНЫЙ ВОЛК
Пустыня раскалённою жаровней
Раскинулась – как в ад раскрыли дверь!
А по тропе походкою неровной
Трусцою пробегает красный зверь:
Шерсть вздыблена, оскал тяжёлой пасти –
Ему не попадайся на пути -
Любого разорвёт тотчас на части,
Любому от погони не уйти!
Умилостивить зверя – труд напрасный –
По всей пустыне раздаётся зык,
И отблеск шерсти нестерпимо красный,
Совсем похож на пламени язык.
Он здесь один. Отторженный от стаи,
Куда спешит он в этот поздний час,
И почему в туманной мгле не тает
Кровавый блеск его горящих глаз?
Всё говорит ему: быстрее следуй,
Вплетай себя в земную круговерть!
Охотники настойчиво по следу
Идут за ним, неся с собою смерть.
Да – зверь и смерть. Их этой ночью двое.
Им не до споров, не до жарких драк…
Тоска внезапно леденящим воем
Прорезала суровой ночи мрак.
Казалось, весь окутан красной пеной,
У неизбежной бездны на краю,
Соединясь в одно со всей вселенной,
Он песню пел последнюю свою;
В ней не было всегдашнего размаха –
Лишь только ужас да желанье жить…
И вся природа замерла от страха,
Потрясена до глубины души!
ЧЕРНЫЙ ВОЛК
Средь туманов ночных и дремучих лесов
Ты родился, вырос и жил
Черный волк, не имевший друзей иль врагов
Лишь Луну ты в небе любил
Ну зачем ты из леса выбрался прочь?
За какою безумной мечтой?
Ты решил человеческий мир посмотреть
И послушать собачий вой
Но собак, что друзьями хотел ты считать
Натравил на тебя человек
И с пеной у рта те неслись за тобой
И ты слышал не вой, а рык
У окраины леса ты принял бой
Свора против тебя одного
Ты не чувствовал страха лишь холод и злость
И дыхание смерти еще
Ты в молчании глотки врагу раздирал
Блеск в глазах их гасил навсегда
А потом ты израненный в лес уходил
В человеке познав врага
Обходили с тех пор этот лес стороной
Ибо всех, кто туда заходил
Демон Ада в обличии волка встречал
И вошедший лишь смерть находил
ВОЛЧЬЯ ПРЕДАННОСТЬ
Домой вернувшись из похода,
Устав, отец валился с ног.
Ворча на стылую погоду,
Он бросил во дворе мешок.
- «Волк знает разговор свинцом», -
Сказал с улыбкою отец
И вытряхнул перед крыльцом
Двенадцать маленьких телец.
Уже собравшись на полати,
Услышал он скулящий звук.
Среди холодных мёртвых братьев
Один зашевелился вдруг.
Охотник сухо рассмеялся:
«Щенок щенком, а всё же зверь.
Вот чёрт, живучий оказался,
Куда его девать теперь?».
Спокойно зарядил винтовку,
Но младший сын отвёл ружьё
И, быстро принеся циновку,
Щенка закутывал в неё.
Отец сказал как можно строже
«Сын, волк не пёс, а хищный зверь!
Пока щенок он, только всё же
Он станет волком, уж поверь».
Молчал мальчишка, крепче только
К себе волчонка прижимал.
Во взгляде будущего волка
Вопрос не заданный дрожал.
Отец вздохнул и, отвернувшись,
Взглянул на тёмный небосвод.
Махнул рукой, в сердцах ругнувшись:
«Пускай останется на год».
Волк рос весёлым и игривым,
Семье не причинял хлопот.
И не заметили как мигом
Истёк ему дарёный год.
Прошло три года жизни ладной,
Щенок подрос, заматерел.
И серым зверем став громадным,
Играть уж больше не хотел.
Теперь его манила чаща,
Он убегал, но вновь и вновь
Он приходил свободы слаще
Была хозяйская любовь.
Не смог уйти к себе подобным,
А в людях вызывал лишь страх.
И чудился огонь недобрый
Им в прежде ласковых глазах.
- «Вот и пришла пора расстаться», -
Отец, нахмурившись, сказал.
- «Ну что, дружок, давай прощаться», -
И волчью шкуру потрепал.
Волк, сердцем чувствуя разлуку,
Всерьёз впервые зарычал.
Отец отдёрнул тут же руку
И головою покачал.
«Сын, волк товарищ ненадёжный,
Он за кусок тебя продаст.
Он зверь свободный, зверь таёжный
И лесу жизнь свою отдаст».
Стоял мальчишка, словно мёртвый,
Стонало сердце, он молчал.
В молчаньи взял рюкзак потёртый
Лишь волк тихонько заворчал.
Он сам отвёл его до леса,
Волк шёл, поджав пушистый хвост.
Пробив туманную завесу
Ударил блеск холодных звёзд.
Беззвучно губы шевельнулись,
Сказав неслышно: «Уходи».
К загривку пальцы прикоснулись,
Толкая в сторону тайги.
И ныло сердце так жестоко,
Глаза слепил искристый снег.
Слеза скатилась одиноко
Из-под прикрытых плотно век.
- «Не плачь, я здесь, с тобой, я рядом!» -
Любимые глаза молчат.
И волк ушёл, послушный взгляду,
Не зная, в чём он виноват.
Однако поутру вернулся,
Лёг на крыльцо, смотря на дверь,
Вздохнув, калачиком свернулся.
Бездомный несвободный зверь&
И заскулил протяжно, глухо,
Не зная, как себя вести.
Отец сказал, собравшись с духом:
«Его придётся увезти».
Сходил поспешно за санями,
Но с той поры с душой не в лад -
Преследовал его ночами
Недоуменный волчий взгляд.
...Волк много дней назад бежал
На стёртых в кровь уставших лапах,
Ведомый сердцем, и мечтал
Вдохнуть родной любимый запах.
Вот и деревня, только пусто
Чернел изломанный плетень
И окна выбитые грустно
Смотрели в серый хмурый день.
Чуть лязгнули клыки, сомкнувшись
Волк, перейдя на мягкий бег,
Рванул к дороге, в след уткнувшись,
Пятная кровью белый снег.
Догнал обоз у кромки леса,
Чужие воины вокруг,
Не чуя собственного веса,
Волк бросился в смертельный круг.
Он убивал, от злости пьяный,
Блеск стали ранил и слепил.
Волк рвался, несмотря на раны,
К тому, которого любил.
Главарь последней стал мишенью.
В его руках клинок сверкнул,
Предсмертным скомканным движеньем
По горлу зверя полоснул.
А волк не понял, что случилось
Мир почему-то красным стал,
Внезапно лапы подкосились
И навзничь он на снег упал.
«Хозяин здесь! Хозяин рядом!»
Он чуял запах и дрожа,
Безумным золотистым взглядом
Искал его, едва дыша.
Упав пред зверем на колени,
Шептал мальчишка невпопад.
Уже предательские тени
Чернили прежде ясный взгляд.
Стучала глухо кровь в висках,
Он плакал, слёзы не скрывая,
В наивных гаснущих глазах
Любовь и преданность читая.
Волк знал, теперь конец разлуке
И легче было боль терпеть.
Он чувствовал родную руку
И мог спокойно умереть.
Смерть ворожила сонным зельем,
Жизнь уходила без помех,
Ложась кровавым ожерельем
На мягкий серебристый мех
Смотря на замершего сына,
С окаменевшим вмиг лицом,
Молчал немолодой мужчина
И чувствовал себя глупцом.
Он убегал, в него стреляли...
Он убегал, в него стреляли люди
Проваливаясь лапой в рыхлый снег,
Волк твёрдо знал: спасения не будет...
И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК.
А в этот миг за сотни километров,
Был в исполнение смертный приговор.
Девчонка малолетняя там где-то
Уже четвёртый делала аборт.
Малыш кричал!!! Но, крик никто не слушал,
Он звал на помощь: «МАМОЧКА, ПОСТОЙ!!!
Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!!!
Дай мне возможность жить!!! Ведь я живой!!!»
А волк бежал, собаки глотку рвали.
Кричали люди пьяные в лесу.
Его уже почти совсем догнали,
Волк вскинул морду и смахнул слезу...
Малыш кричал, слезами заливаясь.
Как страшно НЕ РОДИВШИСЬ УМЕРЕТЬ!
И от железки спрятаться пытаясь,
Мечтал в глаза он маме посмотреть.
Вот только «маме» этого не нужно,
Не МОДНО стало, видите ль, рожать.
Она на глупость тратит свою душу,
Своих детей «не в падлу» убивать...
А волк упал без сил, так было надо,
Он от волчицы ВАРВАРОВ увёл.
Одна она с волчатами осталась,
Когда он на себя взял приговор.
Собаки рвали в клочья его тело!
Но только душу волчью не порвать!!!
Душа его счастливой мчалась в небо!!!
РАДИ ДЕТЕЙ ЕСТЬ СМЫСЛ УМИРАТЬ!!!
И кто, скажите, зверь на самом деле?
И почему противен этот век???
А просто ЧЕЛОВЕЧНЕЕ НАС ЗВЕРИ,
И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК!!!
ОДИНОЧКА
Я волк одиночка!
Я опасен для вас!
Моя жизнь это строчка,
Ваши жизни - рассказ!
Я шагаю по снегу,
Мои зубы в крови!
Я не ведаю неги,
Я не знаю любви!
Я умру очень скоро,
Долго мне не прожить!
Звоном молота Тора ,
Будет ветер кружить!
Мое серое тело,
Превратиться в труху,
Мои кости на белом,
Превратятся в муку...
Что я сделал плохого?
Просто был не как вы?
Что же в этом такого?
Что не ждал похвалы??
Что лжи вашей не верил?
То, что шел на пролом,
Сквозь закрытые двери,
Сквозь сплошной бурелом?
Не нашел своей стаи?
Был все время в крови?
И словно дым я растаял,
Не познавши любви........
Волки
Ночная пора. Шёпот леса умолк.
Морозно, и снег серебрится.
Из тьмы выбегает на свет серый волк,
Бежит рядом с волком волчица.
Стремится луна в эту ночь взять своё,
В просветах ветвей всё сильнее
Мелькает, и волки бегут от неё.
А может, несутся за нею?
Чей вой на опушках дремучих лесов
Звучит, предвещая несчастья?
Кто мчится за жертвой по многу часов,
Ощерив зубастые пасти?
Кто царствует вновь на кровавом пиру?
Их власть не имеет предела.
Со смертью ведут непростую игру
Волчица и муж её серый.
Всегда заодно, постоянно вдвоём.
Их лапы мягки и проворны,
Сверкают их очи зелёным огнём
Из чащи пронзительно-чёрной.
Луна выцветает, и дело к заре.
Туман на дорогах клубится.
А волк исчезает в глубокой норе,
За ним лезет в нору волчица.
Прилягут на землю они, для тепла
Друг к другу покрепче прижмутся…
Пока лес не скроет вечерняя мгла,
Наружу они не вернутся.
Я-волк я не знаю пощады
Я-волк я один ну и пусть
Ты знай что сильны мои лапы
Ты знай как пронзается грусть
Печалью наполнено тело
И лапы уж держат не так
Давай же охотник за дело
Стреляй я тебя не боюсь
И свалиться крупное тело
Которым наполнена грусть.
%%%%%%%%%%
В густом лесу среди берёз,
Как будто чувствуя вину,
Не проливая лишних слез,
Волчица воет на луну.
Её молитвы в небесах
Скорбящим эхом отзовутся,
В её серебряных глазах
Обиды горькие прольются.
Не для себя живёт она,
Не за себя она страдает-
У её мягких сильных лап
Волчонок тихо умирает.
Едва живой ещё скулит
И смотрит мамочке в глаза.
Из раны его кровь бежит.
По шерсти катится слеза.
И волчица вдруг замолкла,
И глаза от слёз блестят;
Видит мёртвого волчонка
И его последний взгляд.
Легла в кровавую траву
И лапами обняла тело,
И лижет рану, и листву,
И шерсть что зверя раньше грела.
А материнские глаза
Глядят на тёмный небосвод.
На небе новая звезда-
Волчонок мамочку там ждёт…
В густом лесу среди берёз,
Взрывая злую тишину,
Для одной из моря звёзд
Волчица воет на луну.

стих про волка
Услышав волка вой в ночи,
Задумайся над содержаньем.
Быть может, песня о любви,
Или печаль, тоска, страданье.
Он долго жил среди ослов,
Он ненавидел одолженья,
Знал он нежность и любовь,
И ревность, боль и униженье.
Он думал, что прошла любовь,
Поставил в этом деле точку,
Послушался опять ослов,
И превратился в одиночку.
Он понял, что такое страх,
Он понял, что такое счастье,
Боится, что остался прах,
Да и в душе опять ненастье.
Он ненавидит сам себя,
Он будет жить, страдать, бороться,
Он не забудет ничего,
Что в этой жизни как даётся.
Волк будет жить среди людей,
Он не поставит в жизни точки.
Ничто не может быть сильней,
Чем сердце волка-одиночки...

Они выходят на охоту ночью,
Укрытые спасительницей-тьмой:
Лишь тени, незаметные всем прочим,
Изгнанники, забытые судьбой.
В их стае властвуют свои порядки:
Вожак - хранитель мудрости веков.
Ведет он стаю на охоту, в схватки,
Он много видел и на многое готов.
А в полнолуние они выйдут из леса
На дикий холм, что весь порос травой,
И там, среди травы, начнется песня,
Та самая, известная как вой.
И в этой песне все: и горечь поражений,
И память о далеких временах,
Когда они не ведали сражений
И властвовали в девственных лесах.
Их знают все, и каждый их боится,
Ибо считает порожденьем Тьмы,
Их называют "хищники", "убийцы",
А может даже "слуги Сатаны".
Их без зазренья совести гоняют,
Приказ, услышав, родственники-псы
И в миг погони напрочь забывают,
Что тоже были раньше как они.
За годы псы привыкли служить людям,
Забыв про стаю и про Вожака,
Забыв про то, насколько путь их труден
И что такое воля и борьба.
Теперь домашних братьев презирают
Те хищники, привыкшие к борьбе,
И в полнолунье песню начинают
Со слов о нескончаемой войне.
Они не любят все эти сраженья,
Стараются укрыться в темноте:
Ведь только в этом шансы на спасенье,
Лишь так им можно выжить в той войне.
И ночь всегда надежно укрывает
Своих детей от гнева их врагов,
И вновь охоту стая начинает,
Забытые властители лесов...

Четыре волчонка возле папы сидят,
Четыре пар глаз на волка глядят,
Ждут дети рассказа про лес и про горы,
Про ветер, про море, про неба просторы,
Ждут дети рассказа, но волк всё молчит
И стая птиц чёрных над ними кружит.
Четыре волчонка терпеливо сидят,
Четыре волчонка в глаза папы глядят,
Но глаза не глаза, а теперь лишь стекло,
Волчата всё ждали, а время всё шло.
Следы чёрного цвета за волком тянулись -
Охотники меткие не промахнулись.
И первый волчонок к папе тут подошёл,
Смертельную рану он сразу нашёл,
Впервые познал сладкий вкус он крови,
Но не смог он унять той страшной боли,
Когда понял несчасный, что папы уж нет
И навеки померк ясный солнечный свет.
Четыре волчонка во мрак ночи ушли,
Четыре волчонка одиноко росли,
Четыре волчонка со злостью в сердцах
Познали и горе, и ненависть, страх.
Четыре волчонка выжить пытались,
И лишь ради мести в этом мире остались.
Четыре злых волка по следу идут,
Четыре злых волка с пути не свернут
И лютая месть жжёт их сердца
И сильные волки не боятся свинца.
Охотников чуют в своём-то лесу,
Первый волк крикнул: "Скорей! отомщу!"
Тот запах убийцы волкам не забыть,
В сердце рана болит, так хочеться выть!
Только сильный прыжок здесь всё и решил,
Один волк повалил, а второй укусил
И с улыбкой испили они его крови
За смерть того время, когда жили без боли!
За отца вожака, пусть не вернётся уж он,
Но волчатами будет волк отомщён,
Отомстили волчата за лес и за горы,
За ветер, за море, за неба просторы,
За мать, что когда-то не вернулась с охоты,
И за души свои в плену, без свободы.

ИСКУШЕНИЕ ОДИНОКОГО ВОЛКА
Обращаюсь к тебе, Одинокий волк...
Ты приди на мой зов, дай себя приручить...
Может, кончится ад? и найдёшь в жизни толк?..
Не всё ж врагов по лесам и болотам мочить...

Ты оскалил клыки, хочешь всех растерзать,
Но ведь даже тебя пуля может достать...
Ты приди на мой зов и меня приручи,
Может вместе повоем на просторах в ночи...

Ты один на тропе, караулишь врага...
Но запомни слова: жизнь не так уж долга...
Ты другим доказал верность сих горьких слов,
Так приди на мой зов... Приди на мой зов...

http://vkontakte.ru/video154592418_161337162

http://vkontakte.ru/video154592418_161329223